Последнее время СМИ уделяет повышенное внимание к нормативам в русском языке. Ведь новые реформаторские идеи затронули не только орфографию с попытками упрощения правописания. «Главные труды» посвящены лексике общения, как в устной, так и печатной форме. Филологи, религиозные деятели, политики, экологи и другие, заинтересованные российские и даже зарубежные граждане пытаются определить границы рамок речевого ценза и распознать причину отличия запретных в цивилизованном обществе слов от легально принятых. Где и по каким критериям проходит размежевание между словами цензурными и нецензурными – матом?
«Языковеды» и психологи пишут диссертации на тему пользы или вреда мата в среде русскоязычного народа, как нации в целом, привязывая буквально речь в определенном эмоциональном состоянии к смысловой нагрузке слов, которые являются не только индикатором данного состояния, но и как бы выполняют психологически - разгрузочные функции для объекта, использующего ненормативную лексику. Скрупулезно роясь в этнических структурах словообразований, они выуживают из «свалки» среди подгнивших или полностью утративших жизнь корней (вышедших из обихода речи слов), несущих в древности банальный бытовой смысл, но со временем трансформировавшихся в современном языке мутантами-носителями мощного энергетического заряда в оскорбительно-унизительной терминологии.
И пока сия метаморфоза никем не объяснена, именно поэтому, некоторые «матолюбы» вознамерились, ссылаясь на историю возникновения мата, легализовать его, в виду невинного происхождения.
Если опустить все старательные изыскания «языкомудров», притягивающих лишь очевидные факторы словообразования и не мучающих себя вопросами, - «А почему вдруг именно эти слова попали под запрет? Какая возникла зависимость между эмоционально-психическим состоянием носителя русского языка со словами матерного характера? Существует ли обратная связь между духом, эмоцией и словом? И какая сила подпитывает определенные слова определенной энергетикой?»
Рассматривая же позицию «языкоправов», можно с ними где-то и согласиться, что весь русский язык, включая мат, имеет единую основу, так что же тогда стыдиться своих корней? Да и к чему эта дискриминация, когда легальны все слова – определения любого внешнего и внутреннего участка тела, но только не слова обозначающие половые органы, их производные и сопричастные.
Психологи могли бы этот казус скосить на повышенное либидо нации, где реактивная реакция реагирования на «особые» слова указывает на запас еще неограниченного потенциала возможностей и психофизической продуктивности все еще эволюционирующего сознания народа.
Но если обратить свой взор к семантике слов, то в данной концепции - слово приобретает значимость знака – символа определенного духовного или эмоционального состояния и является своего рода кодовым замком - блоком или паролем для входа в соответствующую систему нравственных человеческих ценностей и понятий.
И даже если совершенно забыть о фонетической вибрационной системе воздействия сочетаний звуков на бессознательный уровень, включающей программные блоки человека, которые записаны изначально на его «материнской плате» и рассматривать только его эмоциональную связь -обратную составляющему комплекту словообразований, - то сразу же объясняется закономерность энергетической зависимости от символа-слова, дающего определенный заряд – направленный вектор в силовое поле, тождественное резонансному состоянию нравственности для каждой категории пользователей русского языка.
Ни для кого не секрет; что символ несет не только смысловую нагрузку предмета, а выражает его сакральную суть и мощь и также обладает властью воздействия, притяжения или подавления.
Как только слово переходит из обихода в бытовой речи и принимает значение кода, оно выходит за рамки языка и приобретает семантическое значение. Если же слово еще преображается в графический, всеми узнаваемый символ, то слово это перестает быть только словом, оно есть знак и пароль к соответствующему плану психической энергетики объекта употребляющего его в своей лексике.
Эти знаки понятны, так как имеют однозначное отношение к себе: доллар, евро, звезда, свастика, символы религиозных конфессий, - всеми узнаваемые, как и вытянутый из кулака средней палец, красный крест на автомобиле и буква М над входом в подземку.
Но как по-разному воздействуют эти знаки на человеческий психо - эмоциональный фон и как целенаправленны они в своих посылах. Знак определяет не только последующую мотивацию поступков с соответствующей лексикой для объекта, но и его будущее, при условии, что объект вступит в обратную связь с «включившим» его в свое поле знаком.
Возможно, когда российский рубль приобретет свой опознавательный символ, то с обретением знака обретет свою значимость и достоинство среди других валют. И возможно, когда столица Чечни перестанет значиться городом «Грозным» и поменяет название на мирное или нейтральное, то «Грозный» знак города не будет больше затягивать в свой омут подобных себе.
Не случайно город Белгород стал единственной в России зоной, отказавшейся от мата. «Белый» знак города не приемлет знаки другого плана. Ведь подобное притягивается к подобному.
Я думаю, что большинство из читателей уже догадались и ответили для себя на все вопросы из моей краткой подводки о природе возникновения мата в русском языке и его отличительной особенности от иных слов; поэтому я могу позволить себе, лишь высказать свою позицию на сей счет.
Слова, обозначающие детородные органы, естественно, также невинны, как и другие, дающие названия всем органам и частям человеческого тела.
Но как только они приобрели нагрузку и смысловой символ «первого грехопадения», за которое человечество никак не расплатится, то знак слов, теперь определенных, как матерных, вскрывает в коллективной памяти бессознательного связь с первородным грехом.
Таким образом, слова, указывающие на задействованные части тела, испытав которые Адам и Ева лишились бессмертия и Рая, вновь и вновь возвращают пользователя мата в его темное греховное прошлое, где определяют ему соответствующее место и влияют на дальнейшие поступки. Очиститься от первородного греха праотцев, возможно, - лишь выйдя из этой знаковой зависимости слов, которые любой интеллект и духовный потенциал трансформируют (опустят) до уровня лексики деградатов, где речь состоит из многократно повторяющихся названий половых органов. Просто детский сад какой-то – насколько разум подчинен у этих человеческих особей духовному кретинизму и бессмысленному перечислению сих органов в общении и «литературотворчестве».
В «диких» - далеких от цивилизации, человеческих племенах не существует мата, а слова, обозначающие «те» органы равнозначны другим и не вызывают эмоциональных аномалий или излишних упоминаний при разговоре, если он не касается темы секса. Не потому ли, что «дикари» не просвещены в библейские догмы возникновения человека со всеми дальнейшими его заморочками?
Хочется добавить еще комментарий к агитационному научно – документальному фильму с идейной направленностью против мата. В одном из сюжетов показывают лабораторный опыт с высаживанием семян растений. В первом лотке обычный посев, во втором семена обработали бытовым матом, а в третьем «покрыли» - каким-то особенным – отборным. В положенное время в первом проросли все семена, во втором - только часть семян дала хилые ростки, а в третьем – ни только не проросли, а загнили и покрылись плесенью… Что же произошло, - постановщики так и не объяснили внятно. Еще не было ясно, кто в этом эксперименте «покрывал» семена? Если это был носитель родной русской речи, то понятно, что растения были подвержены негативной энергетике заряженных слов, которые в своем вибрационном энергетическом фоне несли силу эмоционально – психической нагрузки экспериментатора. И семена «загнулись» попав в негативное силовое поле, где «смерть» имеет тот же низкочастотный деструктивный резонанс, что и «грех». Отсюда возникновение заповедей, предостерегающих от грехов, разрушающих и обрекающих вечную душу на смерть, ибо душа свое существование приемлет только в определенной ей энергетике (чистоте). Если бы в эксперименте эти слова зачитывал иностранец, не догадывающийся об их значении, а еще лучше: если бы ему сказали, что он произносит молитву плодородия, то семена эти имели б иной финал.
Отсюда следует и объяснение как бы разгрузочных функций мата. Упал молоток на ногу, пострадавший вспомнил пару – тройку названий «тех» органов и полегчало… А почему? Да, потому, что он вернул себя в памятный первородный грех, а там программка «Это тебе во искупление. Так тебе и надо». Любят еще «языкоблуды» вспоминать, что на войне для запугивания противника мат – лучшее оружие. И здесь они правы: «покрытый» враг на самом деле, включается в ту же программку, направленной на него энергетики, как в опыте с семенами, и на какое-то время смутится от загруженного в сознание «страшного греха», причастного к смерти. Но в отличие от семян, человек - одухотворенное существо, что дает ему возможность делать выбор, осознавать причину и отражать негативное психическое воздействие. Тогда его боевой пыл может выйти из-под контроля, но не всегда в пользу сквернослова. Иногда презрение к врагу падшему до подлого нападения и беспредела может только укрепить ярость и силу благородного духом воина и сделать его плоть неуязвимой и наделенной сверх возможностями, которые возникают в момент просветления и единения с духовным телом. Такие были словно заговорены не только от брани нечестивца, но и пуля их не брала и меч не рубил.
Легализация и популяризация мата в литературе и в речевой лексике в России кому-то, очевидно, стала выгодна. Ведь если народ будет прибывать в постоянном состоянии чувства вины, ощущая себя ничтожным в неискупленном первородном грехе, то не будет особенно претендовать на свои гражданские права и достойные цивилизованные законы. Каждая нация заслуживает того, чего она достойна. А главным отличительным знаком нации среди других является ее язык. Русский язык утратил не только духовную наполненность, но и ментальную нагрузку. Он стал носителем витальных функций общества. Не удивительно, что некоторые шоумены и политики, уже не пряча свиные рыла, уповают и ссылаются на литературное наследие неких столпов российской словесности - Пушкина, Лермонтова, Есенина и других, не беря во внимание, что сии литературные деятели не были духовными подвижниками, святыми или просто высоко духовными личностями. Они были только люди, умеющие выражать с оригинальным мастерством и художественностью свои яркие фантазии и изощренное чувствование. Хвала им за это, конечно, но, оставаясь частью народа (коллективного бессознательного) им не хватило духовного мужества преодолеть главное составляющее толпы – устойчивость влияния определенной знаковой системы, как силы. Тогда, возможно, их жизненный путь также имел бы иной финал, а русская литература обогатилась истинным светочем и пророком, а не забавными творческими изысками мерцающего между светом и тьмой таланта. Здесь еще можно бы упомянуть современного «поэта» Ивана Баркова («Лука Мудищев» и пр.). Когда во время перестройки открылись все цензурные шлюзы, из печати вышло огромное количество его произведений. Народу было интересно поначалу, но очень быстро стало и срамно. И кто его сейчас читает? Кто издает? Кому нужно такое количество мата, скабрезностей, описаний примитивных физиологических процессов, известных каждому взрослому человеку. Барков в наши дни умер еще раз, вывернув свою заблудшую душу. Что он и его издатели хотели сказать народу всеми этими стихами?
Поэтому, вполне закономерен исход и уже не странно, что бренд нации - «Большой театр» срезонировал на «матотворца» господина Сорокина, вручив флаг ему…
Господа, экология национального языка это – нравственная экология нации. Я знаю, - помните, но повторюсь: «Подобное – к подобному».
